Дороти Сейерс - Шагающий каприз [Striding Folly] (3 рассказа)
Мистеру Меллилоу было неловко. Ему было неприятно слышать о нечестных сделках. Бизнесмены, он слышал, именно таковы, но, если это правда, то он не хотел бы иметь с ними дело. Всё будет только хуже, так или иначе. Лучше, по возможности, меньше об этом думать. Он поднял газету, намереваясь, пока не пришёл Крич, отвлечься новой шахматной задачей. Белые начинают и дают мат в три хода.
Он только что погрузился в приятные размышления, когда раздался удар в наружную дверь. Крич? Так рано, в восемь? Конечно, нет. И в любом случае, он подошёл бы лужайкой к французскому окну. Но кто ещё мог прийти вечером? Обескураженный, он поднялся, чтобы впустить гостя. Но человек, который стоял на пороге, был ему не знаком.
— Мистер Меллилоу?
— Да, меня зовут Меллилоу. Чем могу служить?
(Автомобилист, предположил он, хочет узнать дорогу или попросить какую-нибудь вещь.)
— А! это хорошо. Я пришёл, чтобы поиграть с вами в шахматы.
— Поиграть в шахматы? — удивленно переспросил мистер Меллилоу.
— Да. Я — коммивояжер. Мой автомобиль сломался в деревне. Мне пришлось остановиться гостинице, и я спросил добрейшего Поттса, есть ли здесь кто-нибудь, с кем можно провести вечер за шахматами. Он сказал, что здесь живёт мистер Меллилоу, который хорошо играет. Действительно, это имя мне знакомо. Разве это не ваша работа: "Меллилоу о пешечной атаке?" Ваша, нет?
Польщенный мистер Меллилоу признал авторство этой небольшой работы.
— Ну вот. Поздравляю. Вы сделаете мне одолжение, если сыграете со мной. Надеюсь, я не нарушаю ваши планы, или, может быть, у вас уже есть уже компания?
— Нет, — сказал мистер Меллилоу. — Я, вообще-то, ожидаю друга, но он не придёт до девяти, а возможно, не придёт вообще.
— Если он приедёт, я уйду, — сказал незнакомец. — Это очень любезно с вашей стороны. — Он, так или иначе, проник в дом без прямого приглашения и снял шляпу и пальто. Это был крупный человеком с короткой, толстой вьющейся бородой и слегка тонированными очками; говорил он низким голосом с небольшим иностранным акцентом. Моё имя, — добавил он, — Мозес. Я представляю компанию "Коэн и Голд", Фаррингдон-стрит, изготовители электроарматуры.
Он широко усмехнулся, и сердце мистера Меллилоу сжалось. Такая поспешность показалась почти неприличной. Ещё до того, как место куплено! Он почувствовал необъяснимое негодование в отношении этого безобидного еврея. Тогда он рассердился на себя. Это же не вина гостя. «Входите, — сказал он с даже с большей сердечностью в голосе, чем действительно чувствовал. — Я буду очень рад сыграть с вами».
— Я очень благодарен, — сказал мистер Мозес, протискивая своё массивное тело через в гостиную. — Ха! Вы решаете задачку из "Рекорда". Изящная, но не глубокая. У вас не займёт много времени, чтобы её расщёлкать. Вы разрешите нарушить позицию?
Мистер Меллилоу кивнул, и незнакомец начал расставлять фигуры.
— Вы повредили руку? — спросил мистер Меллилоу.
— Пустяки, — ответил мистер Мозес, отворачивая перчатку и демонстрируя лейкопластырь. — Я повредил суставы, пытаясь запустить проклятый автомобиль. Ударился. Ничего, пустяки! Я ношу перчатку, чтобы защитить пальцы. Итак, начнём?
— Не хотите ли сначала чего-нибудь выпить?
— Нет, нет, большое спасибо. Я уже немного пригубил в гостинице. Слишком много напитков — это нехорошо. Но вас пусть это не останавливает.
Мистер Меллилоу налил себе скромную порцию виски с содовой и сел за доску. Он выиграл жребий, получив белые фигуры, и продвинул королевскую пешку на четвёртую горизонталь.
— Так! — сказал мистер Мозес, после нескольких ходов с обеих сторон, сделанных согласно рекомендуемому продолжению, — слишком спокойно? Ничего захватывающего. Мы попробуем усилить. Когда мы узнаем, кто на что способен, начнутся сюрпризы.
Первая игра шла с осторожностью. Кем бы ни был мистер Мозес, но игроком он был сильным и умным, не допускающим ошибок. Дважды мистер Меллилоу ставил тонкую ловушку, и дважды с широкой улыбкой мистер Мозес изящно проходил между челюстей капкана. Третья ловушка была поставлена более тщательно. Постепенно, борясь на каждую клетку, чёрные были вынуждены отступить на последний рубеж. Ещё пять минут, и мистер Меллилоу мягко произнёс: «Шах! И мат в четыре хода». Мистер Мозес кивнул: «Это было неплохо. — Он поглядел на часы. — Уложились за час. Вы дадите мне реванш? Мы уже узнали друг друга. Теперь посмотрим!»
Мистер Меллилоу согласился. Десять минут десятого. Теперь Крич уже не придёт. Войска были выстроены вновь. На сей раз мистер Мозес командовал белыми и открыл сражение трудным и опасным гамбитом Стейница. В течение нескольких минут мистер Меллилоу понял, что до настоящего времени его противник только играл с ним, но играл в другом смысле этого слова. Он испытал то нетерпение и волнение, которое сопутствует попытке откусить кусок, больший чем можешь проглотить. К половине десятого он думал уже только об обороне, без четверти десять он подумал, что нашёл выход, а пять минут спустя мистер Мозес внезапно сказал: «Становится поздно: мы должны слегка ускориться», — и бросил вперёд коня, оставив ферзя под боем.
Мистер Меллилоу быстро воспользовался этим просмотром и понял, но слишком поздно, что попал под удар белой ладьи.
Глупо! Как же он мог совершить такой просмотр? Конечно, был очевидный ответ… И всё же ему хотелось, чтобы в этой небольшой комнате было не так жарко и чтобы глаза незнакомца не были настолько скрыты за тонированными стёклами. Если бы он только мог вывести своего короля из опасной зоны и продвинуть пешку, шанс ещё оставался. Но ладья приближалась, пока он отступал, поворачивая и петляя; она шла, атакуя и перешагивая через четыре, шесть, восемь клеток за один раз, а затем и вторая белая ладья вышла из угла; они приближались к нему, образуя двойной зáмок, зáмки-близнецы, зáмок и его зеркальное отображение: O Боже! это был его сон о шагающих башнях, гладких, желтых и разрисованных. Мистер Меллилоу вытер лоб.
«Шах!» — сказал мистер Мозес. Вновь: «Шах!» И затем: «Мат!»
Мистер Меллилоу взял себя в руки. Это никуда не годится. Его сердце билось, как если бы он всё это время бежал. Было смешно так переутомиться игрой в шахматы, и если был на свете тип человека, который он презирал, это был человек, не умеющий достойно проигрывать. Незнакомец произнёс какую-то вежливую банальность — он не смог вспомнить какую — и уложил фигуры в коробку.
— А сейчас я должен идти, — сказал мистер Мозес. — Я искренне благодарен за удовольствие, которое вы так любезно доставили мне… Простите, вы, кажется немного нездоровы?
